Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков

крытой верандой на столбах. У входа в дом устроили открытую балюстраду. В первом этаже оборудовали кухню с подъемником, чтоб подавать блюда на второй этаж, кладовую с холодильником во всю торцовую стену. За домом построили котельную, поодаль поставили над скважиной водонапорную башню. И на фронтоне дома появилась красочная вывеска: «Домик лесника». Так назвали строители свой дом отдыха, где можно было жить сутки, двое, неделю. Хоть весь отпуск проведи здесь.

Идея создания своего дома отдыха принадлежала трестовскому главбуху Софье Петровне Мерцаловой. Ей давно за сорок, но и сорок ей никто не давал. Энергичная, стройная, с юношеской прической и пружинистой походкой, она была еще хороша и лицом. Сторожем стал деревенский старик Егорыч, маленький, горбоносый. Ему в обязанность вменялось топить зимой котельную.

Кедринский стройтрест мощный, возводит огромный химкомбинат, оклады в тресте приличные. Чтоб платить хорошо старику, тем самым привязать его к дому отдыха, в тресте оформили Егорыча и. о. техника-смотрителя. Из деревни Егорыч уезжал только на войну, никаких должностей никогда не занимал. Когда узнал, кем он числится в документах треста, явился к Софье Петровне, попросил справку, кем он работает.

— Зачем тебе, Иван Егорыч? — приветливо спросила главбух.

— Для порядку, — отвечал старик. — Мы с Матреной денно и нощно находимся при доме. Всяко может приключиться. Документ непременно должен быть при себе.

Ему выдали справку, отпечатанную на фирменном бланке.

От Кедринска до Вязевки по дороге километров сорок, а через лес идти — верст пятнадцать. Домой Егорыч ушел лесом. Часто доставал справку, любовался ею. В правлении ее показывал соседям и говорил, что теперь вполне может получить «фатеру» в самом Кедринске. Но только не желает.

— Ну ее, — отмахивался он, — мы люди деревенские, а для техника-смотрителя и здесь хлопот полон рот!

Жена его Матрена лет двадцать проработала сестрой-хозяйкой в вязевской больничке. Ее главбух приняла в дом отдыха кастеляншей. Нашелся здесь и хороший повар, знающий восточную кухню. В деревне Коськово, до которой от Вязевки километров шесть лесной дорогой. Семидесятилетний Кесарь Иванович Помпеев. Старые и малые зовут его просто Кесарем. Ростом он с Егорыча, а личико у Кесаря такое изможденное, будто его голову вываривали в котле. Но старик жилистый, басистый, маленькие глазки еще живые и зоркие, а нижняя губа пунцовая. Лет сорок он проработал в столичных ресторанах. Имел множество временных жен из ресторанных работниц различного ранга. Но корни в столице не пустил. Послушать его рассказы, создается впечатление, будто Кесарь там пребывал в постоянной войне с женщинами и с водкой. Они в конце концов одолели его. Он, как говорят, пал на ноги. Вернулся с пенсией в родную деревню отдохнуть перед смертью, удивлять старых и малых рассказами из своих похождений за годы сорокалетней войны.

Узнала главбух о существовании Кесаря от председателя Пименова. Тот приехал в трест по расчетным делам. Софья Петровна попечалилась, что никак не найти ей приличного повара.

— Инженеров — хоть пруд пруди ими, — говорила она, — а повара подходящего не сыскать.

— У нас есть, Софья Петровна, в Коськове повар. Лет сорок в Москве работал. Говорит, даже в Кремль его возили готовить блюда. Когда принимали знатных иностранцев. — Ухмыляясь, председатель поведал о Кесаре. Иван Кузьмич считал его никудышным старикашкой. Софья Петровна не восприняла его насмешливый тон.

— Да он хоть держится на ногах, Иван Кузьмич? — серьезно спросила она. — В своем он уме?

— Куда! — рассмеялся председатель. — Он, Софья Петровна, жениться мечтает. Живет он у сестер своих. По этой самой причине и воюет с ними. Одинокой пожилой женщины с избой нет в деревне, а в свою избу сестры не разрешают Кесарю ввести женушку! Да вы на той неделе приезжайте к нам. Как раз начнем убирать коськовские клевера, я вам представлю нашего Кесаря!

Софья Петровна не любит откладывать дела в долгий ящик. В тот же час уехала с председателем на трестовском «козле» в деревне.

В избе сестер Помпеевых шла стирка. Возле топившейся печки гудела стиральная машина. Сестры Кесаря, пожилые женщины, сидели на лавке, смотрели на нее. Кесарь сидел на печи, свесив босые ноги.

— У вас, дур, деревенское соображение, глупое и бескультурное, — ворчал баском Кесарь. — Человек во вселенной один не может существовать. Да. Я знавал важнейших в должностях людей, которые и без зубов уже были. А женились. А у меня почти все зубы целы…

Ворчание его прервали председатель и главбух. Сестры встали со скамейки, Кесарь воззрился на красивую незнакомую женщину.

— Это что за новоявление? — проворчал он. Но едва со слов председателя уяснил, с какой целью приехала эта женщина, Кесарь смутился. Ловко соскользнул с печи, исчез в боковушке за ситцевой занавеской. Долго копошился там.

— Да вы согласны или нет? — не выдержала Софья Петровна, глядя на занавеску. — Чего вы спрятались?

— Сию минутку, сию минутку, — хрипел Кесарь в боковушке так, будто и там прятался куда-то. — Девки, накрывайте стол! — крикнул он. И наконец появился в черном костюме, в таких же туфлях, правда надетых на босые ноги.

— Здравствуйте, — произнес он с полупоклоном, — возможно вполне, что я согласен. Сейчас закусим, обговорим, а через недельку я наведаюсь к вам.

Главбух от закуски отказалась, сославшись на недосуг. Попросила у Кесаря документы. Просмотрела паспорт, трудовую книжку, девять грамот, полученных Кесарем в разных ресторанах города Москвы. Взяла Кесаря под руку, ласково разговаривая с ним и улыбаясь, вывела старика в сени. И увезла в Кедринск. Поселила в трестовской гостинице-общежитии. Велела сейчас же идти в баню. Среди врачей у нее много знакомых. Назавтра за полдня Кесарь прошел медосмотр: врачи подивились его здоровью. Вечером он уже оказался в «Домике лесника».

Двух помощниц ему, молодых и рослых девиц Машу и Раису, главбух переманила из самойловской чайной. Кладовщиком и заведующей домом отдыха стала работать Паня Смелкова, продавщица из вязевского магазина. Только она жила в деревне, потому что у нее были муж и двое детей. Муж ее работал шофером, возил ее к «Домику лесника». Остальные жили в комнатах на первом этаже дома отдыха. Как войдешь в него через главную дверь — налево кухня и кладовая, а по правую руку жилые комнаты. Егорыч и Матрена жили вместе, Раиса и Маша тоже вместе, Кесарь — в отдельной комнатке. И еще комната, у самых дверей, была отведена для прораба Никитина Дмитрия Васильевича, который руководил строительством в деревнях «Зари». Он два года назад закончил институт. Год проработал в Кедринске. До него здесь руководил пожилой прораб Окунев, но тот пил. И вместо Окунева прислали Никитина. Он деловой, видный молодой человек. Прежде редко